Фильм о чеченских беженцах показали на международном кинофестивале в Берлине
В Берлине завершился 64-й Берлинский кинофестиваль под председательством американского сценариста и продюсера Джеймса Шамуса.
Одним из претендентов на награду престижного конкурса «Золотой медведь» был фильм «Макондо», повествующий о мальчике из семьи чеченских беженцев, волею судеб оказавшихся в Вене.
Сняла картину дебютантка в игровом кино, а в недавнем прошлом - документалистка Судабех Мортизан. Она из иранской семьи, образование получила в Вене и Лос-Анджелесе.
Герой ее фильма – 11-летний Рамазан вместе с матерью и двумя младшими сестрами приезжает из Чечни в Вену, где живет в лагере для беженцев Макондо, который существует с 50-х годов. В нем нашли пристанище около 3 тысяч переселенцев из Сомали, Афганистан и Чечни, в общей сложности из 22 стран.
Отца Рамазана убили, этому мальчик в семье за старшего. Однажды в Макондо появляется человек, представляющийся давним другом отца и многое меняется в жизни Рамазана.
Судабех Мортизан рассказывая о своей картине, все время опирается на собственный опыт: «Я хотела сделать фильм на грани игрового и документального кино. Я сама приехала в Вену из Тегерана в 12-летнем возрасте. Я чувствую тесную связь с рассказанной историей. Мне понятны переживания ребенка, внезапно оказавшегося в новой культурной среде. Переехать в чужую страну очень трудно. Кажется, что твое тело здесь, а чувствам еще только предстоит его догнать. Приехав в Австрию, я знала немецкий язык, но потребовались годы, прежде чем удалось адаптироваться в новой реальности. Не я нашла в данном случае Чечню, это Чечня нашла меня сама.
- Вашего героя сыграл чеченский мальчик. Как вы его нашли?
- Я шла привычным для документалиста путем. Это должны быть люди со своим опытом. Искали в чеченском сообществе мальчика на главную роль. У него не было имени, я хотела дать ему имя реального мальчика. Рамазан нас впечатлил на стадии импровизаций. Воспроизводила характеры реальных людей, использовала их частные истории. Для меня было важно, чтобы снимались непрофессиональные актеры. Роль Рамазана требовала от исполнителя интеллигентности, деликатности, чувствительности. Все это свойственно реальному Рамазану. Важно было и то, чтобы юный актер естественно чувствовал себя перед камерой. Мы проводили кастинг среди мальчиков от 10 до 13 лет. Прошли его и другие исполнители, с которыми мы разыгрывали небольшие сцены, импровизировали. У нас были задействованы обитатели Макондо. Женщины из Чечни и Сомали готовили нам еду. Кто-то помогал дизайнерам обживать площадку. Сам Рамазан не жил в Макондо, но вместе с родителями и тремя сестрами он нашел пристанище в социальном жилье, предоставляемом для мигрантов.
- Трудно ли было работать с непрофессиональными актерами? Как вы общались, не зная чеченского языка?
- Я не давала актерам сценарий и добивалась от них спонтанности. Репетиций не было. Я объясняла ту сцену, которую мы готовились снимать, и все строилось на импровизации. Помогал мой опыт документалиста. Помимо слов есть ведь еще и язык жестов. Но у нас было немало двуязычных актеров. Чеченская культура патриархальна. Роль мужчины, отца в ней первостепенна. В такой ситуации женщине-режиссеру надо доказать свое право на высказывание. Одну из сцен мы снимали в мечети во время молитвы, куда женщинам вход запрещен. Внутрь заходили только оператор и звукорежиссер. А я осталась снаружи.
Рамазан сказал: «25 мая мой день рождения. Мне 11 лет. Обычный съемочный день был не очень тяжелым. Я интересовался, что будет дальше, но режиссер не раскрывала тайн играть в кино интересно, я бы хотел и дальше сниматься»
К сожалению, «Макондо» не удалось взять ни одной из наград «Берлинале», который закончился 17 февраля.
