Как чеченец в Германии «евреем» стал
В немецком городе Магдебурге имел место быть удивительный случай. Выходец из Чечни по имени Саид (имя изменено по его просьбе) самоотверженно, едва не с применением силовых мер на протяжении двух лет защищал памятник на месте сожженной при Гитлере синагоги от неонацистов, передает rustoria.ru.
Из-за этой истории земляки, а в Германии выходцев из Чечни немало, прозвали Саида "чеченским евреем". Хотя сами теперь, после переезда героя в другой город, обязательно захаживают к памятнику. А на лавочке возле него назначают встречи, говоря при этом "на нашем месте".
Сам Саид неохотно вспоминает, как защищал от неонацистов памятник. И хотя прямо не говорит, что переехал из Магдебурга в том числе из боязни, что неонацисты могут расправиться с его семьей, отрицать это тоже не стал. По просьбе Саида я не называю его фамилию и город, где он теперь живет, категорически отказался он также фотографироваться, а имя очень просил изменить.
Мы даже друзьям и родным не всем говорим, где живем. Не от хорошей жизни сюда приехали, вот и не хотим афишировать, где осели – мало ли что. Как у вас говорят, береженого бог бережет.
В Германии Саид создал ансамбль чеченского национального танца. Он выступает с концертами по всей стране, приобщает к родной культуре детей земляков. Конфликт же с неонацистами случился, потому что рядом с памятником, установленном на месте синагоги, которую фашисты сожгли в 30-е годы прошлого века, располагается дом, где жила семья Саида все восемь лет своего пребывания в Магдебурге.
Все началось обычным поздним вечером, когда Саид вышел во двор покурить перед сном (теперь он с этой дурной привычкой покончил из-за серьезных проблем со здоровьем). Он сидел с сигаретой на лавочке, когда к памятнику подошли трое молодчиков в характерном облачении немецких неонацистов, а один из них достал балончик с краской.
Надо сказать, что немцы с неонацистами да и обычными хулиганами стараются не связываться. Да и само германское государство стимулирует своих граждан не пресекать всякие безобразия самостоятельно, а только информировать о них полицию. А та, надо отдать ей должное, оперативна. Но одолеть неонацистов у нее получается не очень.
Те хитры. И если вы видите "акцию" с участием трех представителей этого племени, значит, минимум двое где-то рядом на стреме. Своеобразно немецкое законодательства определяет и пределы самообороны: бить нападающего можно только один раз – и только защищаясь.
Саид всю сознательную жизнь был простым трудягой. И теперь, несмотря на солидный стаж жизни в Германии, многих тонкостей немецкого законодательства не знает. Например, и поныне уверен, что в стране можно курить на остановках общественного транспорта, в то время как это давно под запретом и чревато ощутимым штрафом.
И вообще в представлениях о добре и зле привык руководствоваться не писаными законами разных государств, а обычаями своего народа. А на Кавказе принято пресекать деяния, которые считаешь неправильными, на месте, не уповая на власть.
Неонацисты всех этих тонкостей не знали, но были вынуждены констатировать, что мужчина явно не арийского вида, с трудом говорящий на ломаном немецком (с ним Саид не в ладах и поныне), проявил нетипичную реакцию. Охоту же поговорить с ним по душам окончательно отбил устремившийся ему на помощь пожилой чеченец, живший в том же доме. В одной руке старик держал костыль, в другой – нож. Неонацисты в страхе отступили.
Саид же после этого заступил на боевое дежурство – регулярно выходил курить к памятнику, приглядывал за ним и с балкона. Несколько попыток неонацистов расписать его краской он предотвратил одним лишь гневным окриком. В кустах рядом с памятником у него был припасен дрын на случай столкновения с превосходящими силами противника.
Друзья, которые знают немецкие законы лучше, объяснили, что если бежать к неонацистам с палкой наготове – это напасть первым. А если подобрать на месте после того, как те ответили агрессией на замечание – самооборона. Совету Саид внял.
Как-то молодчики исхитрились подкрасться к памятнику и, пока Саид их не заметил, написали гадость уже в адрес его добровольного защитника. Граффити это смыли, но следы первой буквы имени Саида в немецкой транслитерации сохранились и поныне. Теперь магдебургские чеченцы шутят, что неонацисты тем самым увековечили подвиг самого Саида.
- Саид долго не мог понять, правильно ли поступил, – рассказывает его друг Магомед, до первой чеченской войны работавший проректором одного из грозненских вузов. – Расспрашивал меня, что означают эти граффити на памятнике. Я объяснил, что это то же самое, как у нас в Чечне после депортации в 1944-м из надгробий наших предков строили свинарники. Тогда он сразу успокоился и сказал, что нельзя евреев в обиду давать: они и так сильно пострадали.
Теперь друзья Саида уверены, что, узнай его историю в Израиле, поставили бы там ему памятник. А сам он не хотел ее афишировать даже в кругу земляков.
- Он боялся, что чеченцы его осудят. Антисемитов у нас хватает: кто-то считает, что все беды от евреев, кто-то из-за конфликта с арабами, братьями по вере, Израиль недолюбливает. Хотя евреи в Чечне с незапамятных времен живут. Наверное, Моисей и к нам зашел, а кто-то там и осел. С чеченскими евреями мы всегда жили дружно, не были редкостью и смешаные браки.
- Магомед, друг Саида, беженец из Грозного
Вопреки опасениям Саида земляки отнеслись к его истории с памятником уважительно и сочувственно. Только в шутку, любя прозвали его Чеченским евреем. А после его отъезда из Магдебурга, не сговариваясь, как-то незаметно для самих себя взяли монумент под свою опеку.
- Сам живу недалеко, – рассказывает Магомед. – Иду куда, обязательно сделаю крюк – пройду мимо памятника, посмотрю, как там. Ноги сами несут. И многие наши так.
Автор: Руслан Царев
